Стрелков рассказал, почему ВСУ не расстреляли его колонну во время переезда из Славянска в Донецк

— Как вы сумели столь внезапно перебазировать свои силы из Славянска в Донецк с минимальными потерями? Почему украинцы не использовали против вашей колонны авиацию — ведь этот вопрос потом породил читательскую истерию в интернете, появились различные «теории заговора»…

- Дело в том, что украинское командование полагало (искренне в это верю), что мы останемся в Славянске дожидаться смерти. Я преднамеренно создал у них эту иллюзию, в том числе с помощью собственных заявлений и отвлекающих маневров, а сам постоянно работал над укреплением морального духа моих бойцов и подведением подкреплений в Славянск, хотя он тогда уже находился в полукольце.

Так же думали и команды, которые возвеличили значение Славянска как некоего знамени — что мы будем там сражаться до самого конца, и они неправильно воспринимали и оценивали меня. Меня считали этаким хладнокровным белогвардейцем, а белогвардейца традиционно представляли себе как кого-то, кто безрассудно ищет гибели. Но я же не белогвардеец, в самом деле, хотя и не отрицаю своей приверженности определённой идеологии и глубокого почтения к тем людям, которые сражались в Гражданской войне 1917 — 1921 гг.

Я же всё-таки офицер, офицер ФСБ, и чин полковника получил не за красивые глаза. Конечно, у меня были определённые успехи, умения, навыки, которые позволили мне служить в органах безопасности, в частности, принимать участие в борьбе с терроризмом. Поэтому, естественно, я не желал потерять наиболее боеспособную часть армии Новороссии —  наиболее многочисленную в тот период — и, безусловно, как Командующий, я отвечал за жизнь своих людей. Я не мог допустить истребления своей бригады. А те, кто имел определенное представление о ситуации, были шокированы, когда мы вышли.

Они и потом поступали по иной логике, чем мы. Всегда хотели удержать всё, что завоевали. Допустим, захватят некую стратегическую точку, их разобьёт наша артиллерия, а они опять подводят туда свои войска. И так каждый раз. Видимо, это особенность национальной психологии в ее армейском выражении — ничего не отдавать, стараться держать все («що не зъiм — то пiднадкусываю»).

Несмотря на то, что еще с античных времен известна поговорка: «Кто хочет иметь все, в конце концов не будет иметь ничего». Так что они, после того как мы покинули Славянск, думали, что мы должны непременно бороться за Краматорск — хотя и Краматорск тогда мог оказаться в окружении — так как они захватили Артёмовск. Я же понял, что смысла удерживать Краматорск нет и принял решение как можно скорее идти в Донецк.

Для укров это было неожиданно. Аб-со-лют-но! Никак они не предполагали, что после такой решительной обороны Славянска мы придём в Донецк. А для меня это было единственное, с военной точки зрения, правильное решение. Я рассуждал так: бессмысленно удерживать Краматорск, в то время как противник может скоро захватить Донецк, где ситуация была отчаянная: уже была взята украми Амвросиевка, и по существу, только лень и абсолютная некомпетентность украинских командиров не позволили блокировать Донецк.

А оборона городов вроде Шахтёрска, Тореза и отчасти Снежного вообще не была обеспечена. Точнее, там находились какие-то крохотные подразделения, которые не смогли бы противостоять украинским вооруженным силам.

Я оценил, что Донецк представляет собой главный опорный пункт обороны и, прежде всего, мы должны удержать его, а для этого — обеспечить связь с границей (российской). Я повел туда армию и начал организовывать оборону Донецка, а они этого никак не ожидали. Поэтому и не разбили нашу колонну.

Кроме того, нельзя забывать, что украинская авиация понесла под Славянском большой урон. Они потеряли свыше десяти вертолетов и два самолета, вернее, даже три: один самолет-разведчик и два боевых. Кроме того, несколько вертолетов и самолетов получили различные повреждения, - заявил Cтрелков в интервью сербскому еженедельнику "Печат".

Военный конфликт на востоке Украины (Донбасс)

В военном конфликте в Донбассе (Донецкой и Луганской области) участвуют вооруженные пророссийски настроенные ополченцы непризнанных Донецкой (ДНР) и Луганской (ЛНР) народных республик с одной стороны, и представители киевских силовых структур с другой: Вооруженные силы Украины, национальная гвардия и добровольческие батальоны.

Военная фаза конфликта в Донбассе началась 7 апреля после объявления и.о. президентом Украины Александром Турчиновым о создании антикризисного штаба. 15 апреля Турчинов объявил о начале силовой фазы военной операции. Она стала ответом украинских властей на вооруженный захват административных зданий, и несогласие жителей Востока страны с выбранным после евромайдана курсом государства.

Украинские власти называют свои действия на территории Донецкой и Луганской областей антитеррористической операцией (АТО). Противодействующие им повстанцы называют действия киевских силовиков - карательной операцией. Международный Красный Крест присвоил данному конфликту статус «не международного вооруженного конфликта».

1 марта президент России Владимир Путин внес в Совет Федерации обращение «об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Украины» в ходе данного конфликта. А уже 24 июня Путин при поддержке Совета Федерации отменил свое обращение.